28.10.2017

Реестры конечных бенефициаров иностранных компаний: на пути к всеобщей прозрачности

Термины «прозрачность» и «подотчетность» весьма широко распространены в контексте международного налогового планирования. В борьбе с отмыванием денег, финансированием терроризма и уклонением от уплаты налогов правительства разных стран делают ставку на повышение прозрачности корпоративных структур, используемых в международной коммерческой деятельности. О начале нового этапа в развитии данной тенденции свидетельствует принятие различными юрисдикциями законодательства о раскрытии конечных бенефициаров компаний. Попробуем разобраться, что же представляют собой реестры бенефициаров, какую дополнительную нагрузку возлагают они на юридических лиц, и какие проблемы могут возникнуть в связи с ними у самих бенефициарных владельцев.

Что такое реестр бенефициаров? Правовые основы.

На европейском уровне о едином реестре бенефициаров заговорили с принятием так называемой Четвертой Директивы ЕС по борьбе с отмыванием денег (Fourth EU Anti-Money Laundering Directive) от 20 мая 2015 года (С полным текстом Директивы на английском языке можно ознакомиться по ссылке). Данная Директива, среди прочего, предусматривает создание в каждом государстве-члене ЕС централизованной базы данных (реестра), в которой будут содержаться сведения о конечных бенефициарах компаний и трастов (см Главу III).

Директива (статья 3, пункт 6) определяет бенефициарного владельца, под которым понимается физическое лицо или физические лица, которые владеют или контролируют корпоративную структуру прямо или косвенно (владеют или контролируют более 25% юридического лица). Директива оставляет за государствами-членами ЕС право устанавливать более низкий порог владения долями. Интересно, что указанный пункт описывает также и ситуацию, когда бенефициарный владелец не может быть определен на основе критерия в виде доли владения. В этом случае бенефициарным владельцем будет признано лицо, занимающее высшую руководящую должность.

Предполагается, что реестр будет содержать как минимум следующую информацию о бенефициаре:

1. имя,
2. месяц и год рождения,
3. гражданство,
4. страну проживания,
5. характер и долю участия.

Таким образом, основная идея в том, чтобы «связать» каждую компанию с конкретным физическим лицом и установить за сложной корпоративной структурой реальное владение. Однако для обеспечения доверия к информации, содержащейся в реестрах, необходим контроль ее достоверности. Директива обязывает государства-члены ЕС предусмотреть механизмы контроля достоверности и актуальности такой информации. Однако насколько показал наш анализ, национальное европейское законодательство возлагает на сами компании обязанность устанавливать бенефициарных владельцев и своевременно актуализировать соответствующую информацию о них в реестрах. Какой-либо специальной проверки заявленных сведений со стороны государственных органов не предусмотрено. При этом очевидно, что без надлежащего механизма проверки невозможно гарантировать надлежащую прозрачность и обеспечить доверие к содержащейся в реестре информации.

Доступ к данным в реестре бенефициаров.

Возможно, один из самых спорных вопросов, связанных с реестром, касается доступа к содержащейся в нем информации. Согласно тексту Директивы государства-члены ЕС должны в любом случае гарантировать доступ к такой информации следующих лиц:

• компетентных органов и управлений финансовой разведки без каких-либо ограничений;
• так называемых «обязанных лиц» (obliged entities), к которым относятся финансовые организации, кредитные институты, аудиторы, нотариусы, налоговые и правовые консультанты, поставщики корпоративных услуг, агенты по недвижимости, поставщики игорных услуг, а также лица, осуществляющие торговлю за наличный расчет, если сумма сделки равна или превышает 10 000 евро. На данный момент приведенный перечень является исчерпывающим, однако предлагаемые поправки, которые сейчас находятся на обсуждении, могут расширить его, включив, например, поставщиков услуг по операциям с виртуальной валютой;
• любого лица или организации, которые могут доказать наличие законного интереса.

Последний пункт вызывает наибольшие разногласия, так как термин «законный интерес» в Директиве не определен и допускает широкое толкование. В этой связи не случайно, что поправки к Директиве (которые уже получили название «Пятой Директивы ЕС по борьбе с отмыванием денег» и в случае их принятия внесут достаточно обширный блок изменений) исключают последнюю категорию субъектов, которым должен быть предоставлен доступ.

Однако положение новой редакции представляется столь же неоднозначным. Новая версия Директивы содержит параграф декларативного характера о том, что персональные данные бенефициаров раскрываются для того, чтобы третьи лица и гражданское общество в целом могли знать бенефициарных владельцев. Это будет способствовать повышению контроля со стороны общественности в целях предотвращения незаконного использования корпоративных структур для отмывания денег и финансирования терроризма. С другой стороны, существуют опасения, что обнародование информации о бенефициарных владельцах может поставить под угрозу их безопасность и способствовать совершению преступлений в отношении них.

При этом и текущая, и предлагаемая редакции предусматривают обязательное соблюдение норм о защите данных, а также право государств-членов ЕС установить обязанность онлайн-регистрации и внесения оплаты для доступа к соответствующей информации. Кроме того, государствам-членам ЕС дана возможность ограничить или исключить доступ к сведениям, содержащимся в реестре, в отношении конкретных лиц. Это возможно, если имеются основания полагать, что бенефициарный собственник может стать жертвой преступления, или если он является несовершеннолетним лицом или лицом с ограниченной дееспособностью. Ограничение не применяется в отношении доступа со стороны государственных органов, кредитных организаций и финансовых учреждений.

Рассмотрим, как решается вопрос с доступом к информации о бенефициарах в некоторых странах.

Великобритания стала одним из первых европейских государств, выдвинувших идею создания реестра бенефициарных владельцев еще до появления общеевропейской директивы. Такая идея была озвучена в 2014 году, а в апреле 2016 года в Великобритании вступил в силу Закон «О малом бизнесе и занятости» (The Small Business, Enterprise and Employment Act), которым предусматривается обязательный реестр «лиц, осуществляющих существенный контроль» (people with significant control). Информация, содержащаяся в таком реестре, находится в свободном доступе, ее можно получить без внесения какой-либо оплаты, без регистрации, а также без обоснования законного интереса в получении такой информации.

Такая модель доступа максимально прозрачна, но в то же время она представляет наибольшие риски для бенефициаров. Связано это с тем, что Великобритания наиболее активно высказывалась в поддержку введения публичного реестра. Правительство полагает, что такой реестр обеспечит своего рода «саморегуляцию», что будет способствовать улучшению репутации Великобритании как надежной страны для ведения бизнеса и инвестиций. В этих же целях Великобритания продолжает оказывать давление на свои заморские территории, в которых также проводится работа по введению аналогичных реестров.

В Италии в 2015 году был создан комитет, в задачи которого входила разработка рекомендаций по имплементации Четвертой Директивы ЕС. С 4 июля 2017 г. в Италии действует Законодательный декрет (Decreto Legislativo n. 90/2017), которым положения Директивы имплементированы в итальянское законодательство.

Согласно данному законодательному акту, юридические лица должны направить информацию о своих бенефициарных владельцах в Торговый реестр Италии, где она будет храниться в соответствующем разделе. Помимо установленных законом государственных органов, доступ к этой информации могут иметь и частные лица при условии совершения оплаты. Однако закон ограничивает основания, по которым частным лицам может быть предоставлена данная информация. К ним относится необходимость указанной информации для организации защиты в рамках судебного процесса и наличие конкретных и документально подтвержденных причин сомневаться в том, что юридический собственник совпадает с фактическим.

В Германии принят новый закон о борьбе с отмыванием денег (Geldwäschegesetz) от 23 июня 2017 года, который вводит обязанность по передаче информации о бенефициарном владельце в электронный реестр. Первый раз информация должна быть передана до 1 октября 2017 года. Доступ к немецкому реестру также будет предоставлен определенным перечисленным в законе органам, а также отдельным лицам (при условии их регистрации) при обосновании ими своего законного интереса в ознакомлении с содержащимися в реестре сведениями. Интересно, что при разработке закона правительство называло в качестве таких лиц профессиональных журналистов или представителей некоммерческих организаций, которые «серьезно и предметно» занимаются вопросами борьбы с отмыванием денег или с коррупцией. Однако в основной текст закона данные примеры не вошли.

В отношении ирландских компаний обязанность по сбору информации юридическими лицами об их бенефициарных владельцах была установлена, начиная с 15 ноября 2016 г. Центральный реестр в Ирландии должен был быть создан к 26 июня 2017 г. Однако исполнение обязательства по передачи информации о бенефициарных собственниках в центральный реестр было перенесено на октябрь 2017 года. Что касается доступа, пока остается неясным, будет ли в Ирландии предоставлен более широкий доступ к центральному реестру, чем это предусмотрено Директивой ЕС. Интересной особенностью регистра бенефициаров в Ирландии явилось то, что он распространяется только на классические формы юридических лиц, таким образом структуры типа LP (Limited Partnership) выпали из под регулирования закона о реестре бенефициаров.

На Кипре в настоящее время действует режим, обязывающий поставщиков услуг в сфере регистрации коммерческих компаний собирать информацию о бенефициарных владельцах. Эти сведения хранятся у регистрационных агентов. На Кипре пока не разработаны положения, имплементирующие Директиву ЕС в национальное законодательство в части создания централизованного реестра.

Таким образом, можно сказать, что в целом европейские юрисдикции в своем национальном законодательстве близко следуют Директиве ЕС. При этом многие европейские страны не пошли по пути Великобритании и в некоторой степени попытались ограничить доступ частных лиц к информации, содержащейся в реестре. Такой подход представляется более сбалансированным, поскольку, с одной стороны, позволяет компетентным государственным органам получать информацию, которая может оказаться полезной для проведения расследований, и, с другой стороны, обеспечивает некоторую конфиденциальность сведений о физических лицах, являющихся бенефициарными владельцами компаний. В то же время такой подход не исключает злоупотреблений со стороны частных лиц, которые могут предпринимать попытки получить доступ к информации в реестре, доказывая наличие «законного интереса», что создает дополнительные угрозы для бенефициаров.

Оффшорные юрисдикции
Как отмечалось выше, в оффшорных юрисдикциях работа по подготовке реестров бенефициаров в основном ведется под давлением Великобритании. Это объясняется тем, что многие оффшорные территории ранее являлись колониями Великобритании, а в настоящее время имеют статус «Британских заморских территорий». Одной из самых известных подобных территорий являются Британские Виргинские Острова.

30 июня 2017 года на БВО вступил в силу Закон «О системе защищенного поиска информации о бенефициарном владении». Реестр бенефициаров на БВО является закрытым, доступ к нему имеет ограниченный круг лиц, который определяется Министерством финансов (речь идет об компетентных органах, занимающихся финансовыми и налоговыми вопросами). Информация не будет доступна широкой общественности.

Аналогичным образом вопрос с доступом к информации в реестре бенефициаров решен еще в одной оффшорной юрисдикции – о. Гернси, который также находится под суверенитетом Великобритании, имея статус ее коронного владения. Соответствующий закон на Гернси вступил в силу 15 августа 2017 г. Реестр на острове не является публично доступным, а содержащаяся в нем информация является конфиденциальной. Данная информация может быть предоставлена только правоохранительным и налоговым органам Гернси, а также соответствующим компетентным иностранным органам при условии наличия надлежащих правовых механизмов.

Иную позицию в решении данного вопроса заняли независимые оффшорные государства. Например, в Белизе 21 июля 2017 года были приняты поправки в Закон «О международных коммерческих компаниях», которые обязывают зарегистрированные в Белизе компании вести реестр директоров и бенефициарных владельцев. Такие реестры ведутся директорами компаний и хранятся в зарегистрированном офисе компании. Реестры должны быть предоставлены компетентным органам по запросу. Ни централизованная база данных, ни публичный доступ к этой информации не предусмотрены.

Таким образом, решение оффшорных юрисдикций представляет собой определенный политический компромисс. С одной стороны, под влиянием мирового сообщества оффшоры не могут не следовать общемировым тенденциям в сфере налогообложения и не обеспечивать прозрачности владения компаниями, особенно в свете прошлогоднего скандала с так называемым «Панамским досье». С другой стороны, регистрация оффшорных компаний вносит существенный вклад в развитие экономики этих стран, и поскольку обеспечение конфиденциальности является одним из преимуществ оффшоров, они не могут в одночасье отказаться от него.

Реестры в Азиатском регионе (Сингапур, Гонконг)
Не остались в стороне от основной мировой тенденции и крупные азиатские финансовые центры. Первым о своем намерении внести изменения в корпоративное законодательство, касающиеся, в частности повышения прозрачности информации о бенефициарных владельцах компаний (контролеров), заявил Сингапур. Являясь членом Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF), Сингапур должен следовать рекомендациям этой организации. Так, в 2016 г. FATF опубликовала отчет по результатам оценки принятых в Сингапуре мер по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма. Несмотря на а целом положительную оценку, FATF отметила некоторые пробелы в регулировании Сингапура, для устранения которых Сингапуру, в том числе, необходимо увеличить прозрачность информации о бенефициарных владельцах сингапурских компаний. В этой связи были разработаны соответствующие поправки в корпоративное законодательство, которые были вынесены на публичные обсуждения в конце декабря 2016 года, а уже с 31 марта 2017 г. на компании, зарегистрированные в Сингапуре, была возложена обязанность собирать и хранить информацию о своих бенефициарных владельцах, а также предоставлять эту информацию государственным органам Сингапура по запросу.

За Сингапуром последовал Гонконг. Правительство Гонконга отметило, что данная мера принимается Гонконгом как членом FATF в целях повышения прозрачности бенефициарного владения и укрепления тем самым репутации юрисдикции как международного финансового центра с открытыми, надежными и конкурентными экономическими условиями. Проект соответствующих изменений был вынесен на публичные обсуждения летом 2017 года. Планируется, что сами изменения вступят в силу с 1 марта 2018 года.

Обе страны в целом следовали западной концепции бенефициарного владельца в части определения и указания той информации, которая должна содержаться в реестре. Однако вопрос с доступом к реестру в обеих странах решен немного иначе: и Сингапур, и Гонконг возлагают на компании обязанность вести реестр и сообщать в государственный орган о месте его хранения. Иными словами, такой реестр не будет являться централизованным. Однако в Гонконге сторонние лица все-таки смогут получить доступ к содержащейся в реестре информации, уплатив соответствующий сбор, а в Сингапуре доступ к реестру предусмотрен только для компетентных государственных органов.

Таким образом, полагаем, что подход Сингапура в наибольшей степени соответствует целям борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма при одновременном обеспечении конфиденциальности и защиты персональных данных бенефициарных владельцев компаний. Что касается Гонконга, потенциально может возникнуть описанная выше проблема злоупотребления членами общественности полученной информацией. Это будет зависеть от того, насколько эффективно компании смогут контролировать обоснованность таких запросов со стороны третьих лиц.

Заключение

Тенденции к повышению прозрачности корпоративных структур характерны не только для Европы, но и для азиатских стран и некоторых островных территорий. В этой связи можно говорить о формировании нового устойчивого направления развития корпоративного законодательства и налогового планирования.

На сегодняшний день сложно говорить о том, насколько эффективны будут централизованные реестры бенефициаров в борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма. Несомненным, однако, остается тот факт, что новые обязанности, возложенные на компании, приведут к возникновению дополнительных издержек соблюдения (так называемых compliance costs). Это связано с тем, что в отношении некоторых корпоративных структур достаточно затруднительно определить конечного бенефициарного владельца. В любом случае владельцам компаний следует ознакомиться с правилами конкретных юрисдикций регистрации их компании и уточнить, будет ли информация о них открыта для всеобщего доступа.

Кстати, отметим, что 21 декабря 2016 года в России вступили в силу изменения в Федеральный закон от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» об обязанностях юридического лица раскрывать информацию о своих бенефициарных владельцах (ст. 6.1). Требования об автоматической передаче информации в государственные органы нет, однако юридические лица должны будут хранить информацию о бенефициарах в течение пяти лет и предоставлять ее уполномоченным государственным органам по запросу.